История печного дела в России охватывает гораздо более длительный период времени, чем его «кафельный» этап, который длился почти три века и начало которому было положено в начале XVII века, когда московская знать вслед за царским двором уже хотела иметь в своих домах не просто «кирпишные» или глинобитные печи, а «обращатые», то есть украшенные кафлями-картинками, какие ставили себе селившиеся в Москве иностранцы, какие стали появляться в государевых хоромах в Кремле, какие можно было видеть за литовской границей. 

Довольно быстрому распространению кафельных печей поспособствовало то, что их производство очень быстро было налажено местными гончарами. Изготовление печной керамики, по крайней мере в том ее варианте, что называлась «польскими» или «киевскими» печами, была вполне им по силам. Простой рельефный декор на лицевой пластине кафель, малый формат, необязательное глазурование (кафельные печи можно было просто белить или красить), возможность использования местных красных глин, оформление углов печей не за счет специальных сложных элементов, а при помощи резки кафель под ус, минимальный набор поясовых элементов — все это снимало какие-либо опасения не справиться с изготовлением подобных печей.  Воистину, не боги горшки обжигают. И хотя  первые русские кафли, были чуть сложнее в изготовлении, чем горшковые (во всяком случае, некоторые из них),  московские гончары быстро освоили их производство, и уже к последней трети  XVII века мы можем с уверенностью говорить о самостоятельной печной школе в России.

Большую роль в ее становлении сыграли две гончарные мастерские, вошедшие в историю как мастерские патриарха Никона.  Первая, она вообще в России была первой мастерской, которая  специализировалась на изготовлении кафельных печей, находилась в Иверском монастыре под Валдаем. Монастырь был основан патриархом Никоном в 1653-м году, а в 1655-м году сюда переселяется братия белорусского Кутеинского монастыря, славившегося своими ремесленниками. Среди них были строители, книгопечатники, резчики по дереву, граверы, иконописцы, литейщики, кузнецы и гончары. Больше всего известностью пользовались, однако, не гончары, а книгопечатники, граверы и резчики по дереву. Последние немало поспособствовали и становлению гончарной мастерской. Хорошие резчики обеспечивали «кафляров» хорошими формами. Иверская мастерская с самого начала работала успешно. Она изготавливала кафельные печи не только для себя, но и отправляла их в другие монастыри в Москву, Псков, Тверь и Новгород, а также ими торговала. Судя по сохранившимся документам, кафли изготавливались стандартными печными наборами. 

В 1658-м году часть мастеров из Иверской мастерской была по приказу Никона переведена в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Гончарная мастерская здесь тоже начинает с изготовления печной керамики, но очень скоро налаживает также выпуск изразцов для украшения стен церквей и иконостасов. По каким-то неведомым причинам эта часть продукции мастерской патриарха Никона не удовлетворяла. Буквально через несколько лет после организации мастерской, когда дошла очередь до украшения изразцами монастырского собора, он решает «усилить» мастерскую, пригласив на работу из-за рубежа некого Петра Заборского. Под его руководством были выполнены фасадные изразцы главного храма, а внутри его алтарный керамический декор. Не без его участия, видимо, выпускались в это время и кафельные печи. 

В 1666-м году патриарх Никон попадает в опалу, и производство в новоиерусалимской мастерской замирает.  Судьба мастеров второй никоновской мастерской известна. Их вместе с учениками перевели в Москву - в Оружейную палату, сделав фактически придворными мастерами. Имена этих мастеров мы находим в сохранившихся сопроводительных документах: Игнат Максимов (он начинал еще в Иверской мастреской), Степан Иванов (Полубес), Самошка Григорьев — самые громкие имена в истории отечественного печного искусства XVII века. Они, видимо, заселяются в Гончарной слободе, которая была главным центром производства кафеля в городе.